Дело не только в шляпе
Владимир Григорьевич Косов, почётный гражданин Воскресенска, ровно тридцать лет возглавлял Фетровую фабрику, а затем ещё более десяти лет занимал должность советника директора фабрики. Сейчас по его инициативе идёт благоустройство сквера на улице Быковского, где возводится целый мемориальный комплекс, посвящённый героям Великой Отечественной войны. Разговаривая с Владимиром Григорьевичем, понимаешь, что немалую роль в работе руководителя играет личное обаяние.
— При упоминании фетровой фабрики мне, да и большинству людей, далёких от производства, сразу приходят на ум именно шляпы…
— Это естественно, потому что шляпы являлись на протяжении долгого времени «лицом» фабрики, единственной в стране производившей пуховый фетр. А хребет производства, если уместно так выразится, представляли собой войлочные круги и колпаки. Но наши головные уборы действительно славились, их носило высшее руководство страны, например, недавно ушедший из жизни В.И.Долгих (советский и российский государственный, партийный и общественный деятель – прим.ред.). В далёком 1933-м году советская делегация во главе с А.И.Микояном, направленная в США, была одета именно в наши головные уборы. В год 50-летия Победы вся делегация Московской области на параде Победы в столице тоже была в наших шляпах. Хрущёв и его кабинет тоже уделяли нам внимание, а вот Брежнев наши шляпы не носил.
Советские лидеры любили воскресенский фетр. Постоянными поклонниками шляп, сделанных в нашем городе, были Никита Хрущев, Анастас Микоян, Арвид Пельше, Владимир Долгих.
— Это почему же, интересно?
— Тут такая история – всем известно, что Леонид Ильич был страстным охотником. А поскольку ездил на охоту в Тверскую область, то и «отоваривался» у Ю.И.Чистова, на Завидовской фабрике. Фабрика действительно прекрасная, я многому научился у её руководителя, но было всё же немного обидно. А Брежнев и подарки Чистову дарил, и фабрику наградами не обошёл. Нам же не повезло и с Горбачёвым – Раиса Максимовна обеспечивала его аксессуарами и следила за внешним видом лично. Очевидно, он пользовался заграничными изделиями. Как-то видел по телевизору Михаила Сергеевича в помятой шляпе. На вопросы прессы по этому поводу он ответил, что это – недосмотр супруги.
— Забавный штрих к портрету. Но в большинстве своём правительство пользовалось продукцией воскресенской фабрики?
— Пожалуй. К нам приезжали представители со старыми шляпами, чтобы мы могли выполнить заказ в точности по размеру заказчика. Помню смешной случай с А.Я.Пельше (член Политбюро ЦК КПСС, председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС-прим. ред.), когда он был уже в преклонном возрасте. Нам доставили его головной убор, такой помятый и замызганный, что смотреть страшно. Но сказали, что Пельше признаёт только эту шляпу, и её нужно лишь привести в порядок. Отскребли, конечно, насколько возможно, но сделали и новую, точную копию старой. Надел дедушка, даже разницы не заметил.
— Но на фабрике и новые модели разрабатывались?
— Постоянно, у нас была художественная мастерская, работали модельеры, устраивались выставки-продажи, как в Воскресенске, так и в Москве – в Сокольниках и в центре, сейчас точно всех мест не помню. Правда, в печально знаменитые девяностые было уже не до роскоши, приходилось выживать, как и остальным производствам.
— И, следует констатировать, выживание успешно удалось.
— Известна поговорка: хочешь жить – умей вертеться. О фетре, конечно, совсем забывать не хотелось, но занимались мы вещами, от своей специализации весьма далёкими. Одно время действовал цех по извлечению драгоценных металлов из содержащего их металлолома, часто в ничтожных количествах. Сначала выковыривали вставки вручную, потом задействовали химическую обработку. Даже имеем теперь патент. А так – вплоть до того, что сухой картофель делали, и не только. Заключили договор с одним греком на шитьё шуб, в общем, действительно крутились, и – выкрутились! В 1994-м году даже сдали в эксплуатацию жилой дом.
— Очевидно, многие идеи принадлежали именно Вам?
— Коллектив был хороший, и мне хотелось, чтобы государство наградило фабрику, но этой чести надо было добиваться (речь идёт о временах СССР). Перед столетием предприятия я решил организовать свой музей на территории фабрики, и получилось очень неплохо. Когда же к нам при-ехал представитель от руководства – В. М.Борисенков (секретарь Московского обкома КПСС – прим.ред.) – я показал ему наш музей среди прочих достижений. А поскольку Василий Михайлович питал слабость к идеологической работе, такая экскурсия явилась для него просто бальзамом, как мне кажется. На вопрос о награде для фабрики он ответил, что подумает. Прошло довольно много времени, сигналов не поступало, я и думать забыл о своей просьбе. Однажды пришёл домой в пять часов вечера, что было событием, из ряда вон выходящим – обычно возвращался домой после восьми. И тут – звонок из Москвы – присвоили нам награду таки. Спросил о конкретном постановлении, и Борисенков ответил: «Где-то здесь, в бумагах, сейчас поищу». Так фабрика получила орден Знак Почёта, который на торжественном собрании, посвящённом столетию со дня основания фабрики вручил коллективу председатель Мособлисполкома. Я тоже получил Знак Почёта, а более сорока человек были отмечены различными наградами от медали «За труд» до ордена Ленина.
— Хочется, спросить, как Вы оказались директором, стремились ли к подобной карьере?
— Даже планов таких не имел. Пришёл на предприятие мастером, через два года – главный механик, затем два года занимал должность секретаря партбюро. И тут Н.Г.Привалов (директор фабрики) уходит в главк, а М.И.Куденков (называю его своим «крёстным отцом») вызывает меня со словами: «Принимай завод». Искренне говорю, что не готов, но всё напрасно. На собрании честно заявляю — на первых порах от меня будет пользы не больше, чем от козла молока, и под смех аудитории утверждаюсь на должность директора фабрики.
Мне вообще повезло с наставниками, первым из которых стал И.А.Мартынов, декан факультета машиностроения моего института, мудро отвечавший на мои вопросы по поводу поведения некоторых товарищей: «Не будь сам таким». Благодарен и Л.С.Бунакову, доценту кафедры экономики, и, уже на фабрике – Л.И.Плужниковой, главному инженеру и автору знаменитого фабричного герба, да и многим другим, с кем свела судьба.
— Время показало, что руководство в Вас не ошиблось!
— Надеюсь, старался делать для фабрики и рабочих всё возможное. Наш дом культуры, например, считался лучшим в области (меня из-за него чуть было из партии не выгнали, слишком много проявил инициативы). Создавались для рабочих хорошие жилищные условия, общежитие и ветхий жилой фонд отсутствовали, а в очередь на жилплощадь народ стоял только «на расширение». Двести семьдесят человек, к сожалению, так и не успели получить квартиры. Зарплаты были достойные, и хотя иногда женский коллектив и покричит для порядка (не без этого), настоящих конфликтов и недовольных не было, а на фабрике трудилось тогда около полутора тысяч человек. Сейчас времена другие, количество персонала упало до трёхсот, музей перевели в школу № 9, с которой сложились дружеские отношения.
— Сейчас Вы занимаетесь, насколько я поняла, сквером памяти героев Великой Отечественной войны?
— Да, основной памятник перенесли в сквер с территории фабрики, поскольку он был в аварийном состоянии, провели реставрацию. Уже установлены также памятники героям Советского Союза Стрельцову и Дивочкину, мемориальная доска в память тружеников тыла, которые работали по-геройски, на износ. Хочу отметить, что дом, где жил Стрельцов, пребывает в аварийном состоянии, стыдно видеть его таким, тем более в юбилейный год. А завершиться композиция сквера должна будет скульптурами журавлей, символизирующих души солдат Великой Отечественной, «…с кровавых не пришедше полей», как поётся в песне.
Мой отец прошел всю войну, два дня пробыл в плену, за что после Победы отбывал десять лет в лагерях. Мне тяжело говорить на эту тему, ведь отца по-настоящему я увидел, когда мне уже исполнилось шестнадцать. Но, в отличие от многих других, я не считаю возможным высказывать мнение по поводу политики Сталина. Человек был умнейший, много сделал для страны. Не нам судить, на это есть специалисты. Но точно знаю, что, например, Николай Иванович Докторов, самый знаменитый директор Воскресенского химкомбината и просто великий человек, ставший для меня примером во многом, уже в гораздо более позднюю эпоху незаслуженно пострадал от служебных недо- разумений.
— Теперь ему воздают должное, но поздновато, как это у нас бывает…
— К столетию Николая Ивановича по моей инициативе коллективом авторов была выпущена книга воспоминаний тиражом в тысячу экземпляров. Несмотря на то, что его «с почётом» отправили на пенсию, Докторову была нанесена глубокая обида, и он рано ушёл из жизни, хотя, оставаясь на посту, мог ещё сделать очень много. Знаю, что С.С.Белоус выпустила фильм об Эпштейне и Докторове, это прекрасно, но ни книги, ни фильмы полностью не выразят народную благодарность этому человеку. Он одним из первых стал почётным гражданином города, я – тоже почётный гражданин, но мне, как и многим другим, получившим это звание, неизмеримо далеко до такого эталона, как Докторов. Не слышал, чтобы хоть кто-то вспомнил его плохо, такую память необходимо хранить и дальше.
— Полностью согласна с Вами, но почему Вы, в отличие от Докторова, сами добровольно оставили пост директора?
— Решил, что, как и в спорте, с руководящей должности тоже надо уйти вовремя. Ведь силы уже не те, не смог бы делать то, что легко давалось раньше. К тому же, и это, возможно, основная причина – не испытываю энтузиазма заниматься бизнесом, это – не моё. И фабрика перешла на другие рельсы, производит сейчас только промышленный войлок. Мне это не особенно интересно, не по душе. Но, по просьбе нового руководства, более десяти лет исполнял обязанности советника при правлении, делился опытом, помогал разрешать конфликтные ситуации, разные проблемы возникали.
— Где же теперь делают шляпы, которых лишился город?
— Существуют небольшие эксклюзивные производства, создающие головные уборы на заказ. Конечно, уже не из местного сырья, колпаки закупают в Китае, как правило. И шляпа такая стоит, конечно, в десятки раз дороже, чем те, которые когда-то делали мы. К сожалению, не только, фетр, но и многое другое утрачено страной в новые времена, тут ничего уже не изменишь. Что-то утрачивается, что-то и возникает.
— В книге, составленной друзьями на один из Ваших юбилеев, напечатаны не только тексты, но и ноты многих хороших песен. Любите петь?
— «Нам песня строить и жить» действительно помогает. А ещё помогает семья, мы с моей женой Татьяной год назад отметили золотую свадьбу. Вырастили двух дочерей, и внуки уже радуют. Так что жизнь продолжается!
Беседовала Елена Хмырова
#интервью #куйбышевец #крупнымпланом #воскресенск #новости