Каждый должен найти свой путь…
Отец Роман, настоятель Храма Всех святых, в земле Российской просиявших, в городе Белоозерский, принял меня в трапезной, поскольку в самом Храме проходят ремонтные работы. И хотя беседа сопровождалась иногда звоном посуды и другими посторонними шумами, это не помешало ей стать не только познавательной, но и полезной в духовном смысле…
— Отец Роман, я слышала, что Вы родом с Севера, но хотелось бы узнать, откуда конкретно?
— Родился в Магаданской области, но гораздо севернее Магадана, на Колыме, всю юность прожил там. Один раз со сверстниками отдыхал в пионерлагере, который когда-то был концлагерем для работавших раньше на оловянных рудниках заключённых. Мы вокруг находили колючую проволоку. Мой отец был геологом и меня иногда летом забрасывали в геологическую партию с попутным вертолётом на месяц. Будучи тогда подростком, я оставался с завхозом «на хозяйстве». Мы должны были обеспечить вернувшихся с маршрута геологов и рабочих необходимым пропитанием, которое «поставляла» окружающая природа. Там я в первый и последний раз охотился на оленя. Видел угасающие глаза и агонию животного. Конечно, животные существуют, в том числе, и для пропитания человека, но они – братья наши меньшие, без крайней необходимости я решил с тех пор не участвовать в подобных делах. А теперь мне и нельзя, потому что священникам запрещается убивать, только рыбу можно ловить.
— Как же Вы оказались в Подмосковье?
— После школы поехал поступать в институт в Москву, к родителям отца. Приехал с небольшим опозданием, но документы на биофак МГУ у меня не приняли по другой причине – отсутствовала справка о цветном зрении, поэтому я поступил на биофак Московской ветеринарной Академии, недалеко от дома моих дедушки с бабушкой. Конкурс на биофизику был 14 человек на место, но подготовка у меня была хорошая, поступил с первого раза. Окончив институт, несколько лет работал по специальности, женился.
— Что случилось, что Вы так круто изменили свою жизнь?
— Я вдруг оказался в некотором жизненном тупике. Вроде и работа хорошая, семья – жена, ребёнок, общаюсь с интересными (и даже знаменитыми) людьми, а с детства мучат три основных вопроса: откуда всё появилось, чем всё закончится для меня и для мира. А главное – зачем всё это?
И вот, в 28 лет я уверовал и крестился, хотя вырос в атеистической среде, и никаких знаний по религиозным вопросам не имел. Работу свою перспективную в научном и финансовом смысле оставил, неожиданно для всех стал сторожем в церкви, там же стал петь в церковном хоре и помогать в алтаре и почувствовал, что иду в правильном направлении, в жизни появилась цель. Вскоре поверила в Бога и крестилась жена.
— На что же Вы жили, лишившись стабильной зарплаты?
— Подрабатывал в разных местах, в том числе – художником-оформителем в кинотеатре, поскольку рисовать умею. Решил учиться иконописи у опытного мастера, написал даже несколько икон для домашнего пользования, но главное – начал заниматься самообразованием, изучать духовную литературу, что продолжаю делать и по сей день, ведь неоконченное семинарское образование даёт о себе знать. Читая творения Святых отцов, давно осознал, что все они были люди весьма образованные, владевшие обширным багажом знаний своей эпохи.
Поскольку я пришёл в Церковь из науки, то и сейчас слежу за новейшими открытиями в специализированных журналах, но не понимаю, почему научные достижения должны противоречить наличию Творца? Те, кто отрицает Создателя, тоже, в конечном счёте, основывают свои выводы на вере, только они вынуждены верить, что Бога нет, потому что доказать Его отсутствие невозможно!
— Отец Роман, разрешаете ли Вы в храме креститься двуперстием, по-старообрядчески?
— Я не придаю этому какого-то особенного значения, потому что в разные времена, в разных странах, крестились по разному, и одним пальцем, и двумя, и тремя и ладонью, главное, что человек в Храм пришёл. И с одеждой – та же история: если, например, женщина ходит в брюках, это – её личное дело. Но, приходя в церковь, она сама начинает со временем понимать и соблюдать вековые традиции, тем более, что платья и юбки действительно делают женщин красивее и привлекательнее.
А вообще надо отделять истинную веру от «обрядоверия» и «начётничества». Ведь если кто-то изрядно бьёт поклоны и исполняет все предписываемые уставом правила, то это еще не значит, что вера правильная.
— В прошлом году на Вашей Пасхальной службе слышала историю, как в маленьком Храме спаслось от гибели множество народа, непонятно как туда поместившегося.
— Это история о чуде армянского святого Аракела Мокского. А я, воцерковившись, будто прозрел, и понимаю теперь, что ВСЁ, что мы видим вокруг себя – это и есть настоящее Чудо, поэтому других чудес у Господа не прошу.
Кстати, на прошлогодней Пасхальной службе тоже народу было немало, стояли плотно в Храме, и примерно столько же слушало на улице, а после Крестного Хода все вошли в Церковь, и свободно там поместились.
Глубоко убеждён, что всё в жизни происходит неслучайно, и однажды, можно сказать, «чудом», мне досталась паломническая путёвка в Иерусалим, как раз на сошествие Благодатного Огня.
Семена, посеянные во мне благодаря этому посещению Святых мест, до сих дают всходы. Я видел, как искренне молятся люди абсолютно различных конфессий, и понял, что не мне судить о разных путях к Богу. Еще я понял, что Православие, бесспорно, возвышается надо всеми остальными религиями, и как же здесь не возгордиться? Тут мне Господь и объяснил, что православный я потому, что я самый грешный, и другим способом исцелить меня невозможно. Самому больному нужно самое лучшее лекарство и самый Лучший Доктор.
— Как же Вы стали священником, не имея семинарского образования?
— В девяностые годы потребовалось много новых церковнослужителей, и мой духовник дал мне рекомендацию. В церковной жизни существует такая практика. Ведь епископ, например, не может знать лично всех кандидатов, поэтому полагается на специального духовника, который, не открывая тайну исповеди, высказывает своё мнение о пригодности человека к служению. Потом обычно назначается проверка делом, так называемый «искус», ведь вы не сможете хорошо исполнять свои обязанности, если не полюбите искренно церковную жизнь и всё, что с ней связано.
Я был рукоположен в священнический сан Митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием, и восемь лет был настоятелем Соловецкой пустыни в селе Фаустово, там были почти руины, занимался реставрацией. Теперь же являюсь настоятелем Храма Всех святых, в земле Российской просиявших, здесь пришлось строить с нуля, в чистом поле.
— Меня давно интересует, каково священникам принимать исповедь? Наверно, это сильно действует на психику.
— Позволю себе такую грубую модель. Чтобы священник не погиб, Бог дает ему священническую благодать, такой невидимый мешочек, куда, подобно гною, стекают все людские мерзости. Потом священник передает это Богу, и Он всё это уничтожает. Нужно помнить, что исповедуется человек Богу, а церковнослужитель – лишь необходимый свидетель. К тому же, я, будучи грешным, легко понимаю и, конечно, прощаю другим многие прегрешения. Может быть и меня простит Господь.
Иногда в душе бывают «засоры» или «тромбы», которые часто появляются от предрассудков и неправильно усвоенного знания. Они препятствуют нормальной духовной жизни, и тогда батюшка пытается помочь прихожанину найти средство, которое, подобно какой-нибудь сильнодействующей химии в раковине, пробьет этот «засор».
— Мне говорили, что вы занимаетесь с алкоголиками?
— Не совсем так. Действительно, в настоящее время одним из страшных телесно-духовных заболеваний является алкоголизм. Я долго искал способ помочь этим больным людям, и оказалось, что некоторые вышли за рамки человеческой помощи, их может спасти только сам Бог. Теперь я направляю их в общество анонимных алкоголиков, где выздоровевшие от этого недуга люди делятся своим опытом обретения Бога (они арендуют у нас трапезную для своих встреч). Чтобы исцелиться, больной должен сам этого искренне захотеть, существует и специальная литература на эту тему, у них есть сайт. Главное же, излечившийся приходит к пониманию, что алкоголизм был лишь одним из следствий, а главная духовная причина заболевания, помимо телесной, – это чудовищный эгоизм.
— Значит, с паствой Вам общаться легко?
— Не могу так сказать. Я вступил в церковную жизнь, обладая в основном практическими навыками проведения богослужения, а общение – это совсем другое. Пришлось очень быстро взрослеть. Имея комплекс неполноценности из-за отсутствия должных теоретических знаний, я постоянно занимаюсь самообразованием, по мере сил стараюсь просвещать и других.
Провожу лекторий во время Рождественских чтений и других подобных мероприятий. Принимал участие в организации фестивалей у нас на Белом озере, но только первый из них прошёл по моей инициативе. Тогда хотелось сделать что-то достойное в память моего покойного друга, барда Виктора Луферова, в группе которого я в молодости играл на бас-гитаре. Впоследствии к фестивалям и прочей подобной деятельности я относился уже, как к послушанию, и принимал в них участие только, когда просили. Конечно, как священник, я пытался в светском мероприятии обеспечить духовную составляющую.
— Слышала, что именно Вы являетесь инициатором создания в Белоозёрском бард-клуба.
— Думаю, что он и без меня бы возник, я только высказал подобную идею и предложил помещение. Послужил, так сказать, «катализатором», который спровоцировал и ускорил процесс. Клуб вполне успешно процветает, и я поддерживаю с ними теплые отношения, потому что искусство бардовской песни мне близко. Хотя, конечно, не всякое. Какие-то песни нравятся, какие-то – нет, но Окуджава, например, – один из любимых моих авторов.
— А сейчас случается петь под гитару?
— Играю иногда дома, в семейном кругу. На людях же я и так много пою в Храме, и эти песни – поверьте, самые лучшие!
Беседовала Елена Хмырова
Фото Станислава Петрашина
#воскресенск #новости #куйбышевец #интервью #крупнымпланом