Герои нашей рубрики: два воскресенца – ветераны уголовного розыска, который сегодня отмечает дату своего основания. Александр Николаевич Красотин пришел в милицию в 1978-м и отдал розыску 13 лет (в том числе заместителем начальника воскресенского угрозыска), а Владимир Семенович Ключанский приступил к службе в милиции в 1981 году и проработал разыскником более 22 лет. Оба отмечены почётными знаками «За службу в уголовном розыске», а Владимир Семёнович еще и дважды отличник милиции. Так бывает — если хорошо служить!
- Возложение цветов к памятнику В.И.Ленину. 1980-е годы
- На фото начала 1980-х – ядро воскресенского угрозыска (слева направо): М.Александров, В.Ключанский, С.Куликов, В.Кирьянов, И.Ручкин, И.Малькин.
— Александр Николаевич, как вы пришли на службу в милицию, попали в уголовный розыск?
— Пришел рядовым, постовым. По рекомендации Краснознаменной Каспийской флотилии. После года работы пригласили работать участковым – согласился. Затем начали «отрывать» на раскрытие преступлений. Что-то стало получаться – позвали в розыск. Дозвались.
— По каким критериям отбирали в угрозыск?
— Отбирали тех, у кого получалось раскрывать. Мне участковым приходилось заниматься расследованием нанесения тяжких телесных повреждений, кражами из магазинов, квартир. Розыск шире — здесь создаются оперативные и криминалистические учёты, своего рода базы данных наших наработок, которые позволяют быстро раскрывать преступления. А основная тяжесть розыска лежит на так называемых «земляных» операх, которые непосредственно работают на обслуживаемом участке.
А.Н.Красотин. Фото из архива героя интервью
Три года я создавал свой оперативный учет, который нам начал помогать только по прошествии нескольких лет, благодаря ему мы могли раскрывать практически все кражи на территории обслуживания. Окончил Московский филиал юридического заочного обучения при Академии МВД СССР — получил юридическое образование.
— Александр Николаевич, какие учителя запомнились?
— Нам читали лекции такие именитые юристы как Александр Гуров, председатель Конституционного суда России Валерий Зорькин… Но главным моим учителем был, пожалуй, воскресенец Михаил Михайлович Скворцов, который мне дал практику розыска. Он рассказывал о конкретных случаях преступлений, нюансах их раскрытия. Вместе с ним мы участковыми обслуживали Новлянский квартал. До этого он работал в уголовном розыске.
Владимир Ключанский:
— Парадокс, но в советскую эпоху за раскрытие преступлений давали звания и награды, а иногда можно было «заработать» дисциплинарное взыскание и понижение в должности. Хотя преступление раскрыто, участковый мог получить взыскание за недостаточную профилактику правонарушений. Раздавая выговоры, начальство особо не разбиралось в том, кто прав и виноват. Главное – красивая картинка в отчёте.
Партийный контроль в 1980-е, на мой взгляд, был явно избыточным: начальник управления каждый день ходил в горком партии и там ему, профессионалу высокого класса диктовали — что и как делать. Вспоминается и такая деталь нашей работы. В 80-е высокому милицейскому начальству пришла в голову мысль заставить оперативников патрулировать улицы не в гражданской одежде, а в сапогах и портупее. Практика сразу показала бессмысленность этого нововведения. Однажды меня вызвали на улицу Куйбышева, где трое подвыпивших хулиганов грабили мужичину. Дружинники в драку вмешиваться не стали, а мне удалось «положить» двоих, но в портупее в такой драке особо не развернёшься. Окончательно скрутить нарушителей порядка помог водитель рефрижератора, проезжавший мимо. В нём и отвезли хулиганов в кутузку. Один из них оказался сыном инструктора горкома. Наказывать его не стали, отпустили, несмотря на сопротивление, оказанное сотруднику милиции. А вот меня после этого чуть не уволили. Вот так инструктор горкома партии мог спокойно вмешиваться в работу уголовного розыска. Это было в порядке вещей.
Александр Красотин:
— Был и в моей практике подобный случай. Составил протокол на пьяного таксиста. Но у него оказались высокие заступники – задержанного отпустили. Уже на следующее утро таксист стал виновником аварии — сам погиб и четырех человек на тот свет отправил. Кто ответит за эти смерти? А меня за задержание этого таксиста «воспитывали» по партийной линии.
Владимир Ключанский:
— Ещё «интереснее», когда составленный тобой протокол исчезал. Тогда у начальства возникали «законные» вопросы: а на каком основании ты человека задержал? Милиционер сразу оказывался виноватым.
Александр Красотин:
— В «докамерное», как мы его называем, время к сотруднику милиции часто возникали вопросы – его запросто можно было оговорить, оболгать…
— Как боролись с этим, Владимир Семёнович?
— Если хочешь, чтобы свидетельство было верным, то находишь свидетеля или понятого — члена партии. Тогда ни судья, ни прокуратура не могли с этим ничего сделать. Испытал это на своей шкуре — система была такая.
— На годы вашей службы пришлась «перестройка», вторая половина 80-х стала политически переломной — вышли указы о борьбе с пьянством и алкоголизмом, а затем появилось понятие организованной преступности…
Александр Красотин:
— Да, борьба с пьянством стала целой вехой в истории советского угрозыска, хотя пьянства и самогоноварения так никто и не победил. Мы занимались изъятием самогонных аппаратов, которые преследовались уголовным законом. Однажды в одном из домов в селе Новлянском мы конфисковали очень интересный самогонный аппарат. Такого я в жизни не видел! Это был аппарат куба на два — под ним газовая горелка, манометр, термометр, окошко для определения уровня браги, насосы — всё было фабричного производства. Производился на нём из кукурузной патоки продукт двойной перегонки –спирт практически заводского качества.
— Александр Николаевич, какое место работа занимала в вашей жизни? Какие дела и случаи наиболее памятны?
— Всегда говорю, что розыск — это не просто тяжёлая работа, это образ жизни. Даже во время отдыха на реке (дело было в пору чеченских войн) вижу на теле загорающего мужчины шрамы явно от огнестрельного оружия. Потихоньку проверяю его. Оказывается, живет он по каким-то «левым» документам. Так случайно обнаружил находившегося в розыске за убийства преступника.
Верхом мастерства уголовного розыска я считаю не погоню и стрельбу, а когда преступник приходит к тебе с повинной. Так случается не часто. Думаю, за погони со стрельбой нужно наказывать, это для кино идеальный вариант. Хотя и такие случаи бывали.
Владимир Ключанский:
— Помню случай, когда отправляясь в армию, ребята хорошо погуляли, угнали КРАЗ и стали «кататься» по городу. Задерживали их со стрельбой и хорошим их поездка не кончилась. В армию они, разумеется, уже не пошли. На утро начальник спрашивает нас: сколько патронов расстреляли? Отвечаем: сто!
— Вам пулеметы уже выдавать что-ли?
— Была у меня однажды и трагичная и весёлая, с какой стороны посмотреть, конечно, история. Возвращались мы однажды с сыном с весенней охоты и вечером заглянули в «контору» на всякий случай. Мне и говорят: в Бессонове труп нашли. Приезжаем. Дождь идёт, все замерзшие! А в маленькой речке разлившейся недалеко от берега труп плавает — никак багром достать не могут. Участковому говорю: лезь, твоя территория! Он попытался палкой зацепить тело – и сам в реку. Его-то спасли, а труп быстрым течением унесло. Ну, думаю, утром найдем. Утром часов в 5:00 будят меня: в Фаустове труп. Приезжаем на место с прокурором. Осмотрелись, а он и говорит: поехали теперь в Бессоново, где вы труп упустили. Объяснил ситуацию, ладно, говорит, найдёте – приглашайте. Оттуда позвонили нам уже в начале мая: опять труп! Приезжаем на старое место, прошли ниже по течению, смотрим — рука торчит! Достаём тело. Мужчина, связанный, с ножевыми ранениями, сделанными при жизни. Оформили его — и в морг. В течение суток нашли подозреваемого. Вдруг опять звонок из Бессонова! Вы что же, труп лежит какой день, а вы не едете? Приезжаем снова. Вода ушла, а на речной отмели лежит ещё один труп. С точно так же связанными руками и ранениями. Спрашиваем у задержанного: а второго тоже вы? Отвечает: а вы его тоже нашли? Оказывается, дело было в Раменском. Преступная группа организовала ряд убийств с целью присвоения квартир — убивали алкоголиков и судимых, тех, кого не хватятся. Двоих привезли в Бессоново и вместо того чтобы закопать, решили трупы утопить. Приезжаем потом к нотариусу, который оформлял сделку и задаём вопрос риторический: как же так у вас подпись на договоре человека, который уж дней пять как на том свете?
— Если сравнивать вашу службу с днём сегодняшним, в чём вы видите главную разницу, Владимир Семёнович?
— До появления средств видеофиксации и огромного массива новых техсредств доказывание вины подозреваемого было очень трудным. На месте преступления при выезде опергруппы командует следователь. Но это человек кабинетный, а оперативник должен представить ему подозреваемого, вещественные доказательства и другие детали картины происшедшего. Здесь нужно обращать внимание на мелкие детали, которые мы часто не замечаем. В интеллектуальных фильмах и книгах о работе профессиональных оперативников и следователей таким несиловым, интеллектуальным моментам как раз и уделяется главное внимание. Оперативник не ведёт следствие, он ведёт розыск — поисковые работы, чтобы потом было чем доказывать вину преступника. Это было и сегодня остаётся главным в нашей работе. Сегодня и анализ ДНК стал обыденностью. Большое количество видеокамер установлено на улицах и дорогах, а если вы следите за новостями, то знаете, что в метро можно уже по изображению человека выделять его из людского потока. Сегодня искать и задерживать преступников стало гораздо легче.
В наше время специфика работы оперативников заключалась в непосредственной работе с людьми. Поэтому психология для нас была не последним делом. Если вы смотрите передачи с использованием детектора лжи, то это очень похоже на то, чем нам приходилось заниматься. Мы тоже очень внимательно наблюдали за реакциями человека.
Александр Красотин:
— В работе опера важен не только ум, ему помогают смелость и отвага, да и здоровый профессиональный авантюризм тоже нужен. А в заключение беседы мы хотим поздравить всех своих коллег – ветеранов и действующих оперов! Уважаемые коллеги, желаем вам здоровья и удачи во всех делах!
Беседовал Олег Шилов