Добрый… хулиган!

На праздновании тридцатилетия Литературной гостиной выступало много интересных людей. Но моё внимание привлёк один человек, вышедший на сцену с гитарой уже почти в конце церемонии. Держась скромно, и одновременно  уверенно, он обратился к публике со словами приветствия: «Дорогие товарищи! Желаю вам… чего ж вам пожелать-то? Вроде, всё уже сказали…». И Дмитрий Шкуратов, художник,  артист, поэт, автор-исполнитель запел свою песню.

— Дмитрий, Ваши слова на сцене – это шуточный экспромт?

— Не совсем, я действительно смутился, и не знал, что сказать. Выйти из положения помогла сценическая привычка, а народ в зале, вроде бы, отнесся ко мне благосклонно, все доброжелательно засмеялись, на что я даже и не рассчитывал.

— Часто приходится «выходить на публику»?

— Довольно-таки. Моя жена, Марина Николаева, — режиссёр Народного театра во Дворце культуры «Химик». Ну и я, конечно, играю некоторые роли под её чутким руководством. Вообще, очень люблю театр, люблю «уходить в другие миры», не покидая при этом нашей благословенной реальности.

— И в прошлое, судя по Вашим песням?

— Думаю, ностальгия – это нормально. Очень тепло вспоминаю милые особенности старого Воскресенска, названия из давно ушедших лет, которые помнят уже только мои ровесники и люди более старшего возраста. Ведь в официальных документах не зафиксированы народные приметы, обиходные выражения, хотя магазину номер сто всё же присвоили прочно укоренившееся звание «Сотый».

— Мне понравилась песня о Воскресенске, какая-то очень личная. Вы хорошо владеете словом.

— Возможно, это – наследственная черта. Мой отец долгие годы работал корреспондентом в газетах «Куйбышевец» и «Коммунист» («Наше слово»). Кроме того, он увлекался поэзией Есенина, даже изучал её, был есениновед, так сказать. Брал меня с собой иногда в поездки, и таким образом я побывал на родине поэта, в селе Константиново, не на экскурсии, а своим ходом, видел сестру поэта, его друзей детства, которые были ещё живы тогда.

— Как Вам повезло!

— Согласен, но понял это гораздо позже. Ведь я с отцом и к Шолохову ездил, в станицу Вёшенскую. А помню не великого писателя, который меня тогда мало интересовал, а казачков у магазина, в очереди за пивом. Мы взяли с собой в поездку приличное количество целлофановых пакетов «нитроаммофос» с химкомбината, тогда только входивших в обиход. Тамошние жители такого чуда ещё не видали, и с суеверным восторгом вливали в пакеты вожделенный напиток, восхищаясь вместительностью и непротекаемостью этой сверхъестественной тары. Так что, привезли мы в станицу немало «счастьелитров». Тогда мэтр советской литературы подарил отцу фотографии артистов, снимавшихся в фильме «Они сражались за Родину». Теперь вот думаю, как же я Шолохова-то не запомнил, не поговорил с ним. Какой исторический конфуз!

— Да уж, теперь не вернёшь…

— Уже смирился, хотя… Зато с Макаревичем удалось пообщаться. Я вообще был завсегдатаем нашего Дворца спорта, благо, соседка работала там билетёршей и пропускала иногда нас с друзьями без билета на концерты. А на «Машину времени» проникнуть «безболезненно» не получилось, просто вихрем влетел в вестибюль, и затерялся в толпе фанатов. Мало того, выхватил у продавца фото Макаревича (денег у меня не было) и, спасаясь от преследования, спрятался в сценических закоулках. А после концерта подловил «Макара» и попросил автограф. Он не отказал, а у меня ж даже ручки не было. Фото дать постеснялся, и певец отметился на моём спичечном коробке ручкой, позаимствованной у ударника, который потом ещё бежал за мной, чтобы возвратить потерянную в пылу событий шапку. Этот коробок у меня дома – на почётном месте. Хотя не все верят в подлинность автографа.

— Ну, Вы даёте! А производите такое солидное впечатление!

— Это – обман зрения. Солидная у меня лысина и лишний вес (результат грешной разгульной молодости). Я всегда был хулиганом, но – добрым. Сейчас, конечно, поуспокоился, отдавая дань возрасту, однако, прекрасно помню свою «мятежную юность», когда и гитару освоил, и песни начал писать. Многих моих друзей той поры уже нет на этом свете….

Кстати, из-за гитары мы постоянно конфликтовали с отцом. Он играл на «академической» семиструнке, часто подбирал музыку под Есенинские стихи. Я же, вопреки его желанию, терзал полублатную шестиструнку, регулярно обрезая на отцовском инструменте одну струну. Новую гитару он мне подарил, конечно, но всё же на его заслуженном «партнёре» стёрлись от постоянного таскания в походы и других злоупотреблений автографы великих людей, например, Шукшина…

— У Вас бурно развивался конфликт отцов и детей.

— Всегда, наверное, сожалеешь о чём-то в прошлом, но, повторюсь, ничего не совершал со зла. И первую свою песню (первый «блин») написал вполне искренне-патриотическую, начав, правда, с гоблинов, а закончив русскими берёзками. Короче, исполнять её всерьёз невозможно. У меня в репертуаре немного собственных песен, все они написаны под влиянием импульса, настроения.

— И в спектаклях сами поёте?

— В спектаклях мы все сами озвучиваем песни. Правда, чаще всего, заранее записываем их под минусовку (музыкальное сопровождение без голоса, подготовленное нашим «дворцовым» диджеем), поскольку во время действия на сцене может сбиться дыхание. Но иногда поём и «вживую».

— А есть у Вас любимая роль?

— Я все роли люблю, без этого не сыграешь хорошо персонаж. А в это время года я возвращаюсь к своей постоянной на протяжении многих лет личине Деда Мороза в предстоящих новогодних представлениях. Это всегда весело, и наш режиссёр, да и весь коллектив может проявить в постановках свою буйную фантазию.

— Ну, Вашу-то фантазию можно увидеть и в живописи.

— Да, я особенно люблю именно сказочный жанр – всякие там замки, феи, тролли.. Но и портреты уважаю, иногда рисую по фото или с натуры людей и животных. Ведь графика – это быстро, едешь, например, в транспорте, или ждёшь кого-нибудь, и в результате появляется готовый сюжетик. Маслом – конечно, уже в более подходящей обстановке.

— Графика впечатляет, а Вашу жену, изображённую маленькой девочкой, я сразу узнала, как только она вошла в комнату. Где Вы выставляетесь?

— Выставлялся и в «Белом доме», и в Кривякино, и в ДК «Цементник», в музее и в библиотеках, в помещении соцзащиты, и в Концертно-выставочном зале, где нашим телевидением Искра-ВЭКТ был снят даже небольшой репортаж. Сейчас моя выставка проходит во Дворце культуры «Юбилейный», а весной, возможно, перекочует в усадьбу Кривякино, которая, кстати, чем-то напоминает дом Шолохова в Вёшенской. Я рад, что Кривякино подреставрировали, но, по-моему, можно было бы чуть более чутко подойти к сохранению усадьбы именно в её историческом облике. Теперь она выглядит несколько новоделом, но я-то помню её совсем другой, более подлинной.

— В этом я с Вами солидарна. Кстати, надеюсь, этот пистолет не подлинный?

— Можете потрогать, и даже воспользоваться. Шутка, конечно, Почти всю бутафорию и костюмы мы делаем сами, так как средства выделяются на театр в очень смешных количествах. Спектаклей в репертуаре накопилось немало, и парк сценических атрибутов тоже вырос. Россиянам не привыкать к трудностям, залечили раны, зашили прорехи, живём дальше. Продолжаем закаляться, как сталь, вместе со всеми соотечественниками. Возможно, за счёт своего позитивного мировоззрения, вижу в жизни больше хорошего и забавного, нежели плохого.

— Это заметно. А Ваш театральный коллектив большой?

— Наверное, средний, существует и относительно постоянный костяк, и текучка. Театр ведь не профессиональный, люди могут свободно приходить и уходить. Если человек не задержался, значит, его не зацепило, и хорошо, что ушёл. А бывает, сыграет девочка сразу главную роль, например, Дюймовочки, и уже чувствует себя «звездой», и меньшее, чем на Красную Шапочку, не соглашается. Поэтому не очень хорошо, когда дети чересчур рано знакомятся с медными трубами, ранняя минута славы может испортить им всю дальнейшую жизнь. У нас часто главные детские роли играет взрослая актриса — Анастасия Кирильченко, и делает это здорово.

— Театр считается «народным», а впечатление производит очень профессиональное.

— Рад такому отзыву, но, скажу нескромно, не очень удивлён. На наших представлениях почти всегда аншлаг, а в текущем году мы завоевали в Сочи на фестивале первое место, привезли оттуда кубок. Многие известные артисты нас хвалят, думаю, что искренне. Недавно приезжавший в Воскресенск легендарный киноартист Михаил Ножкин сказал о нашем коллективе: «Некоторые Московские театры вам в подмётки не годятся». Это его собственные слова, которые я хоть и не воспринимаю всерьёз, но повторяю с удовольствием. А вот перед тоже очень известным артистом Никоненко мне бы хотелось извиниться, хотя, по большому счёту, вроде бы, и не виноват. Просто не узнал его за кулисами, и только потом, при просмотре фильма с его участием, понял, с кем случайно столкнула меня судьба. А вдруг он, тоже случайно, прочтёт это интервью!

— Почему бы и нет. Но и поэзию с живописью Вы не оставляете своим вниманием?

— Стараюсь. На конкурсе «И просыпается поэзия во мне» я получил диплом, хотя, по-моему, добрые устроители стараются поощрить всех участников. В живописи же я хотел бы попробовать иллюстрировать книги. Это моя давняя задумка…

Честно сказать, на этом месте нас «попросили» из студии, куда уже пришли на репетицию сказочные разбойники, и в коридоре, где мы тепло распрощались с Дмитрием, уже были слышны лихие разбойничьи голоса.

Беседовала Елена Хмырова